наш манифест | программа | политика | культура | графика | библиотека | стена дацзыбао | ссылки | mailto

Глубоко лиловое разочарование

Воронеж мечтал. Воронеж ждал. И вот, наконец, 20 октября в наш город приехала легендарная английская рок-группа Deep Purple. Концерт состоялся в Дворце спорта «Юбилейный». Самый дешёвый билет стоил 1500 руб. Конечно дорого, но поднапрячься можно. «Увидеть Deep Purple и умереть», — примерно так рассуждали многие воронежские меломаны. Все билеты были распроданы ещё за два месяца до концерта.

Глубоко лиловые грезы и немного личного

Воронежских меломанов можно понять. Это в Москве или Санкт-Петербурге выступления «Роллинг Стоунз» или Боба Дилана стали восприниматься как само собой разумеющиеся, почти рядовые события. Воронеж — это всё же провинция. У нас таких гастролёров никогда не было. Вспоминается, шесть лет назад приезжали выступать Nazareth, а два года назад в клуб «Сто ручьев» проходил концерт располневшего и лысого Пола ди Анно, бывшего участника Iron Maiden. Но всё же их трудно сравнивать с Deep Purple, хоть и без Ричи Блэкмора и без Джона Лорда.

Я помню себя пятнадцатилетним, разыскавшим и купившим пластинку Deep Purple «Дым над водой», выпущенную в Советском Союзе «Мелодией». Для меня пластинка была большим событием и большой радостью. Потом появилась ещё «Шаровая молния». Довольно часто я ходил в фонотеку городской библиотеки — слушать записи западных рок-групп, в том числе и Deep Purple. Много воспоминаний связано с винилом. Как жаль, что виниловые пластинки ушли в прошлое. Они такие красивые. И Deep Purple на них такие красивые и молодые, совсем не те, облезшие и старые, что приезжали в наш город или выступали в феврале в Кремле на мероприятии «Газпрома».

Deep Purple специально приезжали в Кремль. Разумеется, за хороший гонорар, чтобы выступить перед «звенящей бриллиантами» публикой на пятнадцатилетие компании. Как оказалось, Deep Purple — любимая группа Дмитрия Медведева и Владислава Суркова, замглавы администрации президента, того самого, что придумал «Наших»… Аж не по себе становится… А ведь бывало школу из-за них пропускал — ходил слушать пластинки…

В 16 лет я работал на воронежском «Стальмосте» и носил футболку с надписью Deep Purple. Помнится, из-за музыкальных предпочтений и длинных волос у меня тогда была драка с местными гопниками. Впоследствии я отошёл от увлечения английским хард-роком и увлекся калифорнийской, а затем немецкой (краут) психоделией и фолк-роком. Однако творчество группы Deep Purple тоже оставило след в моей душе, хотя, наверное, не такой большой как The Doors, Bob Dylan, The Fugs или CAN.

Deep Purple in Rock (как было на самом деле)

Если критически посмотреть на историю группы, мы обнаружим, что Deep Purple пришли на всё готовое. Когда они только появились в 1968-м, рок-культура уже существовала. Были поклонники, звукозаписывающие лейблы, печатные издания, фестивали. С рок-культурой уже считались. Deep Purple не были в авангарде рок-движения, но шли в общем потоке. Их не бросали в тюрьму, хотя бы за наркотики, как, например, Rolling Stones. Их не преследовала полиция или спецслужбы, в отличие от Джима Моррисона, The Fugs или Джона Леннона, за которым в своё время пристально наблюдало и стремилось выдворить из страны ФБР. Они не делали бунтарских политических заявлений. Тексты их песен за редким исключением образцово посредственны. Что, впрочем, во многом компенсировалось виртуозной игрой музыкантов, их композиторским талантом и сильнейшим вокалом Иана Гиллана.

Они не жертвовали собой, не умирали, не сгорали на сцене, как Дженис Джоплин или Джими Хендрикс. Идея жертвенности или идея рок-музыканта, как козла отпущения, избавителя публики от её грехов и страхов, сформулированная Джимом Моррисоном в одном из интервью, была участникам Deep Purple чуждой. Состав группы на протяжении её истории, прерывавшейся в 1976-1984 годах, менялся аж 10 раз (!). Классическим считается второй состав (1969-1973 годы): Иан Гиллан (вокал), Ричи Блэкмор (гитара), Роджер Гловер (бас), Джон Лорд (клавишные), Иан Пэйс (ударные), воссоединявшийся также в 1984-1989-х и 1992-1993-х годах. Расставаний и опять воссоединений было множество. Кого-то из группы выгоняли открыто, кого-то по-тихому вытесняли и заменяли, кто-то сам эффектно и громко хлопал дверью и уходил. Однако всё это происходило сугубо по бытовым или финансовым причинам. Никаких особых идейных, сущностных, мировоззренческих причин (какие были, например, при распаде «Битлз» в 1969 году между стремившимся делать ещё большие деньги Полом, «политиком» Джоном и «индуистом» Джорджем) для расхождений между музыкантами не было. Самое серьёзное — неприязнь Блэкмора к стилям «фанк» и «соул», к которым стали тяготеть другие участники группы к середине 70-х.

Несмотря на сорокалетнюю историю группы, трагических смертей, преследований и запретов, массовых беспорядков во время выступлений в истории Deep Purple сложно найти. Вспоминается только смерть от heroin overdose заменившего Блэкмора гитариста Томми Болина в конце 1976 года (уже после распада Deep Purple), но он был членом группы всего около полугода. Влияния на её развитие никакого не оказал. Почти случайно оказался в группе и был в ней случайным человеком. Конфликты, если возникали, то из-за финансовых разборок между бывшими членами группы, их менеджерами, продюсерами и адвокатами. Бытовуха, однако. Погоня за большим барышом всего лишь… Один раз, правда, во время американских гастролей летом 1970 года не желавший уступать место на сцене группе Yes Ричи Блэкмор устроил небольшой пожар, за что был оштрафован.

Ни высоких страстей, ни трагических жертв. В истории Deep Purple встречаем один лишь холодный расчёт высококлассных исполнителей. Возьмём хотя бы самый знаменитый «развод» в группе — 1973 год, можно сказать, зенит славы — Блэкмор выталкивает из Deep Purple конкурентов за лидерство — Гиллана и Гловера. После последнего совместного концерта классического состава в Осаке торжествующий Блэкмор, проходя мимо Гловера на лестнице, лишь бросил через плечо: «Ничего личного: бизнес есть бизнес»… Через два года сам Блэкмор не выдержит и сбежит с «фабрики по производству хитов».

Deep Purple и мифология российской власти

Итак, Deep Purple прилетают по приглашению руководства «Газпрома» в Москву и выступают в Кремлёвском дворце на мероприятии, посвящённом 15-летию компании, а также по поводу ухода с поста председателя совета директоров компании Дмитрия Медведева, перед этим назначенного «преемником» Владимира Путина. Выясняется, Deep Purple — любимая группа Дмитрия Медведева и приглашена она была, можно сказать, ради него. Но не только для того, чтобы «преемник» насладился любимой музыкой. Задача несколько иная. Задача сформировать миф о будущем президенте России.

Медведев оставался неизвестным для российских граждан, он незнаком им как политик. Минуя честную борьбу в политическом соревновании, он не выдвигался сам, а был «назначен» сверху советом современных бояр — пришедших к консенсусу руководителями крупнейших российских бизнес-корпораций. Последующие выборы выполняли во многом лишь декоративную роль. Ни в каких спорах или дебатах будущий президент не участвовал, программных заявлений не делал (обещание продолжить «курс Путина» сложно рассматривать как адекватное изложение концепции социально-экономического развития страны).

Как известно, миф представляет собой вторичную семиологическую систему, то есть он создаётся на основе уже ранее существовавшей семиологической цепочки. Любая семиологическая система состоит из трёх элементов: означающего, означаемого и знака, представляющего собой итог ассоциации двух первых членов, соотношение между означающим и означаемым. Проследим, как посредством концерта «для преемника» создавался миф «преемника».

Первичной семиологической системой или языком-объектом в нашем случае предстаёт само живое выступление группы Deep Purple в Кремле. Означающим является визуальный и психоакустический образ, создаваемый группой во время исполнения песен. Он зависит от того, как хорошо будут настроены гитары, как энергично будут передвигаться на сцене музыканты, во все ли ноты попадет уже пожилой Иан Гиллан. Означаемое — это заложенная в рок-музыке идея свободы, раскрепощения чувств и эмоций, архаичная идея коллективного переживания и экстаза. Соотношение первого и второго — образа и идеи — составляет в свою очередь обряд или ритуал рока. Он же (ритуал) — итоговый член первичной семиологической цепочки или её «совокупный знак»[1].

Теперь перейдём к вторичной семиологической системе или к собственно мифу. Суть мифа в том, что являющееся знаком в первичной системе оказывается означающим во вторичной. Происходит как бы сдвиг, возвышение на ступеньку над формальной системой первичных значений. Конструируется как бы вторичный язык или метаязык, на котором говорят о первичном.

Итак, мы смотрим новости Первого канала или читаем газету и видим Дмитирия Медведева, Алексея Миллера (председателя правления «Газпрома») вместе с прославленной рок-группой. Место действия — Москва, Кремль. Время — февраль 2008 года. Послание обращено непосредственно нам — читателям, зрителям, гражданам России. Именно мы — потребители конструируемого мифа.

Сводя знак (итоговый член первичной системы) к означающему (исходный член вторичной системы мифа) или иначе превращая смысл в форму, происходит редукция системы ценностей, заключённой в смысле. Смысл опустошается, обедняется, из него извлекается всякая история, то самое, что может или могло подвигнуть на реальное раскрепощение чувств и эмоций, на реальный порыв к свободе, а не на пассивное созерцание постаревших музыкантов, именуемых рок-идолами.

Но самое интересное в мифотворчестве то, что это превращение смысла в форму не полное, не окончательное. Форма не уничтожает смысл полностью, а лишь обедняет его, подчиняя своей власти. Процитирую Ролана Барта: «Смысл вот-вот умрёт, но его смерть отсрочена: обесцениваясь, смысл сохраняет жизнь, которой отныне и будет питаться форма мифа. Для формы смысл — это как бы подручный запас истории, он богат и покорен, его можно то приближать, то удалять, стремительно чередуя одно и другое; форма постоянно нуждается в том, чтобы вновь пустить корни в смысл и напитаться его природностью; а главное, она нуждается в нём как в укрытии. Такая непрестанная игра в прятки между смыслом и формой и является определяющей для мифа»[2].

Миф как бы паразитирует на смысле первичной системы — языка-объекта. Используя и деформируя изначальный смысл, он утверждает собственное значение. То, что у российских граждан связано с Deep Purple и «музыкой свободы», используется для конструирования мифа о демократичности власти российского корпоративного капитала.

Позирование перед журналистами Дмитрия Медведева и Алексея Миллера вместе с Deep Purple есть своеобразное алиби демократичности, «западничества» и интеллигентности Дмитрия Медведева лично (согласитесь, довольно сложно представить бандита или диктатора поклонником Deep Purple) и российского корпоративного капитала в целом. По своему функциональному значению эти фотографии «преемника» соответствуют более ранним снимкам Владимира Путина за штурвалом боевого самолёта или на татами. Однако означаемое создаваемого мифа о «преемнике» (мэсседж, адресованный российским гражданам) несколько отличается от означаемого в мифе Владимира Путина: вместо наводящего в стране «порядок» силовика нам предлагается фигура, манифестирующая уважение к принципам гражданского общества и обещающая способствовать его становлению в России.

Эти фотографии — обещание оттепели российским гражданам в случае принятия ими, хотя бы пассивного, общих правил игры власти. Обещания на данный момент остающиеся пустыми. Российский корпоративный капитализм в реальности как-то не собирается «демократизироваться» и «разбюрократизироваться».

If you're leaving close the door…

Deep Purple по-своему красивы. Были красивы. Некоторые из их композиций, созданных в начале 1970-х, действительно великолепны. Например, бесподобна проникнутая антивоенным пафосом Child in time. В золотой фонд рок-музыки также навсегда вошли When a blind man cries, Pictures of home, Highway star и, конечно же, песня, ставшая фирменной карточкой группы — Smoke on the water. Ещё много при желании можно вспомнить. Но дело не в этом. Каждое литературное или музыкальное произведение отражает эпоху, в которую оно было создано. Песня — это также продукт времени, в ней отображается дух времени, настроения, надежды и мечтания социальных слоев той эпохи. Каждая эпоха рождает своих героев — в политике, литературе, музыке. В ином временном контексте значение произведения и отношение к автору-герою его создавшему может серьезно меняться.

Сегодня миф Пушкина делает стихи великого русского поэта годными лишь для кухонных календарей. И при этом все клянутся Пушкину в любви, но любовь такая для людей творчества (именно творчества, а не ремесла) хуже каторги. Так и концертные турне современных Deep Purple есть не что иное, как воспроизведение и тиражирование пошлости. Однако музыканты этим фактом не сильно огорчены. Deep Purple давно перестали быть творцами и превратились в ремесленников от рок-музыки, тем самым подтвердив факт перерождения последней.

Лучшие Deep Purple остались на виниловых пластинках — тех самых, что доставались нам или нашим отцам с таким трудом и поэтому столь любимых. Современные Deep Purple — это пошлость. В самом деле, что может быть пошлее разменявших седьмой десяток мужчин, вертящихся на сцене и изображающих экстаз рок-небожителей? Всё это ужасно неискренне, всё поставлено на поток… Ведь рок-н-ролл — это тоже денежки...

Считается, что рок — это музыка молодых. Молодых, бунтующих и недовольных. У Deep Purple была довольно насыщенная жизнь, они из эпохи, когда жизнь и молодость из всех щелей ломились наружу. Заявляли о своих правах на участие в политике, создавали свою культуру и свои ценности. Ценности жизни и молодости в противовес мещанским выхолощенным буржуазией ценностям родителей. Deep Purple это всё видели и в этом участвовали, в авангарде не были, но участвовали. У вас, дорогие читатели, этого не было, но очень хотелось бы это пережить. Поэтому вы платите деньги и идёте на концерт Deep Purple. Однако Deep Purple не оживят вас, оживить себя можете только вы сами, осознав свое положение и приступив к соответствующей социальной практике. Между прочим, творчество тоже есть часть этой социальной практики и вне её лишается значительной части своего содержания, выхолащивается, превращается в пошлость, пародию на саму себя. Как и произошло с большинством рок-групп из «золотой эры», существующих и гастролирующих по сей день, но ставших пародией.

Марк Чепмен не зря застрелил Джона Леннона 8 декабря 1980 года. Леннону было сорок. Незадолго до этого в одном из интервью он публично «раскаялся» в своей былой революционности и дружбе с вожаками ийппи (американских новых левых) Джерри Рубином и Эбби Хоффманом. В том же журнале Esquire, где было размещено интервью, приводились данные о собственности, приобретенной «битлом» — земли, квартиры, машины… Чепмен положил этому конец и одновременно увековечил легенду о Джоне — искреннем бунтаре-музыканте, борце за мир и социальную справедливость. «Give peace a chance», «Imagine», и «Power to the people» остались в памяти прогрессивного человечества, а не миллионы долларов и приобретённые на них загородные имения. Спасибо Марку Чепмену. А то бы ещё «Битлз» в погоне за длинной прибылью воскресили. И выражал бы благодарность Владимиру Путину, выступая на Красной Площади, не только «мани-мэйкер» Пол Маккартни, но и раскаявшийся бунтарь Джон.

К чему это я? К тому, что в рок-музыке — главное вовремя уйти. Слышали знаменитую максиму: «не верь тем, кому за тридцать»? Помните об этом, глядя на 60-летних, прыгающих на сцене рок-героев из славного прошлого.

Михаил ЛАРИНОВ

[1] Ролан Барт, «Мифологии», с. 271 — М.: Академический проект, пер. С.Зенкина

[2] Там же, с. 276

На главную

Mailto