наш манифест | программа | политика | культура | библиотека | стена дацзыбао | ссылки | mailto

Рабочая аристократия стран империализма и перспективы мировой революции

Любой общественный строй, и капитализм в том числе, имеет период восходящего и нисходящего развития. Еще в конце ХIХ — начале ХХ в. исследователи общества отмечали, что капиталистическая система во многом выработала свой ресурс и начала подгнивать изнутри. Внешне это выражалось, прежде всего, в паразитизме.

Конечно, ограбление колоний практиковалось задолго до того, как капитализм вступил в период нисходящего развития — империализма. Однако, паразитизм разросся до таких гигантских размеров, чтобы накрыть своей черной тенью все общество метрополии, только когда стали возможны монополистически высокие прибыли (=господство крупных монополий), вывоз капитала, то есть все то, что является характерными признаками империалистической фазы развития капитализма, известной сегодня под именем «глобализация».

Вот что по этому поводу пишет английский экономист начала века Джон Аткинсон Гобсон (1858-1940): «господствующее государство использует свои провинции, колонии и зависимые страны для обогащения своего правящего класса и для подкупа своих низших классов, чтобы они оставались спокойными»[1]. То есть, империалистический капитал использует высокие прибыли, стекающиеся с периферии для подкупа собственных социальных низов.

Следует отметить, что Гобсон отнюдь не был противником капитализма. Наоборот, он предостерегал правительства капиталистических стран от «безрассудных», по его мнению, действий, способных привести капитализм к катастрофе.

Вот его основное предостережение, которое он сделал, когда европейские державы пытались поделить и превратить в свою колонию Китай:

«Большая часть западной Европы могла бы тогда принять вид и характер, который теперь имеют части этих стран: юг Англии, Ривьера, наиболее посещаемые туристами и населенные богачами места Италии и Швейцарии, именно: маленькая кучка богатых аристократов, получающих дивиденды и пенсии с далекого Востока, с несколько более значительной группой профессиональных служащих и торговцев и с более крупным числом домашних слуг и рабочих в перевозочной промышленности и в промышленности, занятой окончательной отделкой фабрикатов. Главные же отрасли промышленности исчезли бы, и массовые продукты питания, массовые полуфабрикаты притекали бы, как дань, из Азии и из Африки». «Вот какие возможности открывает перед нами более широкий союз западных государств, европейская федерация великих держав: она не только не двигала бы вперед дело всемирной цивилизации, а могла бы означать гигантскую опасность западного паразитизма: выделить группу передовых промышленных наций, высшие классы которых получают громадную дань с Азии и с Африки и при помощи этой дани содержат большие прирученные массы служащих и слуг, занятых уже не производством массовых земледельческих и промышленных продуктов, а личным услужением или второстепенной промышленной работой под контролем новой финансовой аристократии. Пусть те, кто готов отмахнуться от такой теории как незаслуживающей рассмотрения, вдумаются в экономические и социальные условия тех округов современной южной Англии, которые уже приведены в такое положение. Пусть они подумают, какое громадное расширение такой системы стало бы возможным, если бы Китай был подчинен экономическому контролю подобных групп финансистов, «поместителей капитала», их политических и торгово-промышленных служащих, выкачивающих прибыли из величайшего потенциального резервуара, который только знал когда-либо мир, с целью потреблять эти прибыли в Европе. Разумеется, ситуация слишком сложна, игра мировых сил слишком трудно поддается учету, чтобы сделать очень вероятным это или любое иное истолкование будущего в одном только направлении. Но те влияния, которые управляют империализмом западной Европы в настоящее время, двигаются в этом направлении и, если они не встретят противодействия, если они не будут отвлечены в другую сторону, они работают в направлении именно такого завершения процесса»[2].

В начале ХХ века это было всего лишь прогнозом, кошмарным сном сторонника капитализма Гобсона, который видел в таком сверхпаразитизме разложение и смерть капиталистической нации. Ибо известно, что, предаваясь исключительно праздному образу жизни, развлечениям даже отдельный человек вырождается и деградирует, не говоря уже о целом народе. Гобсон увидел возможность превращения общества метрополии во всемирного паразита, состоящего из финансовой олигархии, рантье, клерков и их обслуги.

Гобсон сделал это страшное предостережение в начале ХХ в., когда это было только тенденцией, однако сегодняшняя реальность показывает, что прогноз английского экономиста во многом оправдался.

Каково же основное последствие развития паразитизма в системе современного империализма?

Дело в том, что паразитизм современной глобальной империалистической системы приобрел новое качество: внутренняя сторона эксплуатации для ведущих капиталистических стран перестала быть главной, ее место заняла эксплуатация внешняя.

Мощное европейское и американское рабочее движение во второй половине ХХ века смогло добиться от своей империалистической буржуазии таких уступок, что значительная часть пролетариата Западной Европы и Северной Америки превратилась в рабочую аристократию.

Согласно теории марксизма пролетарий получает в качестве платы за свою рабочую силу сумму, равную той массе средств существования, которые нужны ему для воспроизводства рабочей силы, т.е. пролетарий получает такой объем средств существования, чтобы он мог снова работать и обеспечить капиталисту рабочую силу на будущее — вырастить детей. Этот экономический закон, открытый Марксом «соблюдался» в Европе и «соблюдается» сейчас в странах Третьего мира довольно жестко. Однако уже в начале ХХ века среди трудящихся стали появляться лучше оплачиваемые, привилегированные слои, уровень жизни которых был значительно выше, чем у основной массы. Этот слой получил название рабочей аристократии.

По отношению к Англии еще в ХIХ веке Энгельс выделил не просто тенденцию к образованию слоя рабочей аристократии, но и вообще к обуржуазиванию рабочего класса. В письме Марксу от 7 октября 1858 г. он писал: «Английский пролетариат фактически все более и более обуржуазивается, так что эта самая буржуазная из всех наций хочет, повидимому, довести дело в конце концов до того, чтобы иметь буржуазную аристократию и буржуазный пролетариат рядом с буржуазией. Разумеется, со стороны такой нации, которая эксплуатирует весь мир, это до известной степени правомерно»[3]. Сегодня, когда целый ряд стран — США, Япония, ведущие страны Евросоюза — стали эксплуататорами всего мира, господствуют по объемам финансового капитала, военной мощи и т.д., фразу Энгельса можно отнести к ним с полным основанием.

В период после 11 сентября 2001 года многие говорили, что крайне высокий рейтинг президента США Буша-младшего есть следствие патриотического угара, который пройдет, как только трудящиеся в США почувствуют тяготы войны. Однако империализм уже 10 лет ведет войну — в Ираке, в Сомали, в Югославии, в Косово, в Афганистане, опять в Ираке, а трудящиеся все молчат и молчат. Оккупация и разграбление Ирака продолжается, но забастовки протеста против продолжающейся войны остаются единичными в империалистических странах. Аналогичную картину в письме Каутскому дал Энгельс еще в 1882 году: «Вы спрашиваете, что думают английские рабочие о колониальной политике? То же самое, что они думают о политике вообще. Здесь нет рабочей партии, есть только консервативные и либеральные радикалы, а рабочие преспокойно пользуются вместе с ними колониальной монополией Англии и ее монополией на всемирном рынке»[4]. Схожую картину мы можем увидеть в рабочем движении любой из стран, занимающих господствующее положение по объемам финансового капитала в современном мире. Рабочие партии практически отсутствуют, сложилась двухпартийная система, в которой обе партии представляют интересы монополистического капитала, а различаются лишь по предлагаемым методам реализации этих интересов.

Рабочая аристократия — это слой рабочего класса, который получает от буржуазии определенную прибавку, благодаря чему уровень потребления этого слоя становится выше, чем уровень потребления непосредственно пролетарского слоя. Источником этой прибавки являются сверхприбыли, получаемые монополистическим капиталом империалистической нации от эксплуатации рабочей силы других стран.

Так, социальные гарантии, благоустроенная квартира, а то и особняк белого американского или западноевропейского рабочего — берутся не из воздуха. Это крохи со стола капиталистов, эксплуатирующих весь мир, перепадающие на стол рабочего. Но этих крох оказывается достаточно, чтобы превратить значительную часть рабочего класса ведущих империалистических стран из революционной силы в резерв поддержки политики верхов общества метрополии.

«Римский пролетарий жил на счет общества, — пишет Ленин в работе «Империализм и раскол социализма». — Теперешнее общество живет на счет современного пролетария. Это глубокое замечание Сисмонди Маркс особенно подчеркивал. Империализм несколько изменяет дело. Привилегированная прослойка пролетариата империалистских держав живет отчасти на счет сотен миллионов нецивилизованных народов»[5].

Фактически рабочая аристократия является мелкобуржуазным слоем, поскольку так же как и мелкая буржуазия сочетает в своем экономическом положении как элементы эксплуатируемого, так и эксплуататора. Являясь эксплуатируемой национальным капиталом рабочая аристократия получает часть сверхприбыли от эксплуатации колоний и неоколоний, соучаствуя таким образом в эксплуатации империализмом рабочей силы стран Третьего мира.

Со времен Ленина, который характеризовал рабочую аристократию как меньшинство рабочего класса, находящееся в привилегированном положении по отношению к его большинству, прошло немало времени. И империализм не стоял на месте, он усовершенствовал механизмы эксплуатации, расширял и интенсифицировал эксплуатацию.

С одной стороны, организованное рабочее движение империалистических стран подталкивало империализм к тому, чтобы все большая доля сверхприбылей оседала среди социальных низов, понуждая, таким образом, империалистическую буржуазию к вытеснению эксплуатации за пределы национальных границ и превращению все новых и новых слоев пролетарского населения в рабочую аристократию.

С другой стороны и сам империализм был кровно заинтересован в обеспечении в границах метрополии социального мира, ибо капиталистическая система не выдержала бы выбивания из своей «цепи» хотя бы еще одного, кроме России, «слабого звена» среди империалистических стран.

Откуда берутся сверхприбыли метрополии? Самым простым способом выкачивания прибавочной стоимости из стран периферийного капитализма является «долговая удавка». При помощи структур полностью подконтрольных империализму, — МВФ, Всемирный банк — странам периферии навязываются различные кредиты «на развитие экономики». Выплаты процентов по этим кредитам всегда превышают, причем часто в несколько раз, сумму самого кредита.

Объем долгов стран Третьего мира вырос с 61 миллиарда долларов в 1970 до 2554 миллиардов в 1999. Больше увеличивать эту сумму будет трудно, так как доходов от экспорта многих стран уже сегодня не хватает для оплаты долгов. В Африке общий долг составляет 370 долларов на каждого человека живущего на континенте. Обслуживание долга обходится в 21,8% экспортных поступлений стран Третьего Мира, а для стран Латинской Америки — 49,6%. В 1998 г. страны Третьего мира платили по долгам 717 миллионов долларов ежедневно. Такие прибыли даже и не снились империалистам начала ХХ века.

Фактически огромные массы прибавочной стоимости отнимаются у национальных экономик стран периферии и перераспределяются в пользу империалистической «транснациональной» буржуазии.

Второй способ — неэквивалентный обмен между метрополией и неоколониями. Известный американский экономист Виктор Перло приводит в своей книге такой пример: в 1986 г. развивающиеся страны получали 5 центов за фунт сахара и 7 центов за фунт бананов. В тоже время сахар продается в развитых странах по 40 центов, а бананы по 45. Согласно его подсчетам транспортировка 1 фунта обходится в 5 центов, таким образом, в карманах империалистической буржуазии оседает стоимость в размере 30 центов за каждый фунт сахара и 33 цента на каждый фунт бананов. Эта стоимость просто безвозмездно перекачивается из периферии в метрополию мирового капитализма.

Третий и основной в эпоху ТНК способ — непосредственно капиталистическая эксплуатация стран капиталистической периферии империалистическим капиталом. Экспорт капитала — характерная черта империализма в целом — достигает в конце ХХ — начале ХХI века гигантских размеров. В процентном отношении на предприятиях, принадлежащих транснациональным корпорациям, трудится от 10—23% производительных рабочих в Аргентине, Боливии, Бразилии и Колумбии до более 50% в Сингапуре и Сенегале[6].

Итого, по подсчетам журнала американских маоистов «MIM Theory», прибавочный продукт получаемый метрополией каждый год из стран Третьего мира составляет 20% производимой странами Третьего мира продукции. Это означает, что каждый пятый работник стран капиталистической периферии всю произведенную им стоимость «отдает» империалистическим странам. Естественно, такие огромные объемы сверхприбыли позволяет империалистической буржуазии не просто «обуржуазить» и превратить в рабочую аристократию небольшую часть пролетариата, но «обуржуазить» практически все общество метрополии, приобщить к паразитизму значительную часть, если не большинство трудящихся.

Рука об руку с тенденцией обуржуазивания рабочего класса Запада идет тенденция вытеснения материального производства на периферию мирового капитализма.

Еще Ленин в 1915 г. в работе «Империализм, как высшая стадия капитализма» отмечал снижение доли производительного населения в общем количестве населения крупнейшей тогда империалистической страны — Англии («Процент производительного населения понижается»[7]). Там же он приводил высказывание буржуазного ученого Шульце-Геверница, который говорил, что «опасность» империализма заключается в том, что «Европа свалит физический труд — сначала сельскохозяйственный и горный, а потом и более грубый промышленный — на плечи темнокожего человечества, а сама успокоится на роли рантье, подготовляя, может быть, этим экономическую, а затем и политическую эмансипацию краснокожих и темнокожих рас»[8].

Это предсказание Шульце-Геверница оправдалось. Уже в 1980-х США привозной марганец покрывал потребности экономики на 98%, кобальт на 97%, хром на 92%; в Германии марганец и цинк — на 100%, титан на 99%, алюминий на 85%, хром на 52%. Таким образом, сырьевые потребности метрополии практически полностью покрываются производством стран периферии. Так дело обстоит даже в области производства тех природных ресурсов, достаточный объем добычи которых, могли бы осуществлять сами страны метрополии.

Насколько производство сырья дисбалансировано в «пользу» развивающихся стран, настолько же потребление дисбалансировано в пользу развитых. Один американец потребляет ресурсов столько же, сколько 8 среднестатистических жителей Земли или 20 жителей неоколоний. В США в 1991 г. на душу населения потреблялось 2614 кг нефти, в том же году в Индии на душу населения потреблялось 62 кг, в Эфиопии — 14 кг, в Конго — 10 кг. Те, кто не работает — тот ест, а тот, кто не ест — работает.

Однако империализм не ограничился вытеснением сельскохозяйственного и добывающего сектора экономики в страны периферии. В среднем, статданные по ряду империалистических стран показывают, что доля занятых в сельском хозяйстве от общего числа населения сократилась в 1980-93 гг. с 6,7% до 4,4%, в промышленности с 33,4% до 27,1%, а в «сфере услуг» выросла с 59,9% до 68,5% 9 . Даже если учесть, что к «сфере услуг» буржуазная статистика относит некоторые категории рабочего населения (например, рабочих транспорта), все равно картина получается впечатляющая: более половины всех занятых не участвуют в производительном труде.

За вторую половину ХХ века резко выросла доля экспорта промышленной продукции из стран Третьего мира в страны метрополии, в то время как доля сырья и топлива упала. Это означает — нельзя объяснить снижение доли производительного населения империалистических стран только ростом производительности труда.

С 1955 по 1989 год доля сырья и переработанного сырья в товарном экспорте стран Третьего мира в развитые страны снизилась с 74,4% до 20,5%, а доля промышленной продукции повысилась с 5% до 53,3%[10]. Эти данные показывают, что эксплуататоры и эксплуатируемые в современной империалистической системе в определенной степени разнесены географически. Не только добывающая промышленность оказывается вытесненной на капиталистическую периферию, но и материальное производство вообще. Естественно, что такое вытеснение начинается с наиболее «грязных» секторов промышленности, но не заканчивается ими.

Различные современные теоретики, в особенности антиглобалисты империалистических стран, пытаются представить «глобальную» экономику, как экономику без границ со свободным перетеканием капиталов без четкого центра и периферии. Они утверждают, что благодаря глобализации происходит уравнивание уровня заработной платы.

Если, например, в Европе рабочая сила дорогая, — рассуждают они, — то капитал перетекает в другие страны и регионы. Таким образом, цена рабочей силы в Европе снижается и выравнивается с общемировым уровнем.

Однако практика показывает, что ничего подобного не происходит — уровень заработной платы в странах метрополии гораздо выше, чем даже на автоматизированных высокотехнологичных заводах в странах периферии. Разрыв в уровне потребления, а также в размере ВВП на душу населения между империалистическими странами и странами Третьего мира постоянно растет.

В чем здесь дело? Понять это можно только рассматривая мировую экономику как единый хозяйственный организм, объединенный не только мировым рынком, но и прямыми отношениями собственности. В отличие от вульгарных представлений, согласно которым капитал старается нанимать только работников, приносящих прибавочную стоимость, он не брезгует и непроизводительными. Империализму для того, чтобы осуществлять свое господство, требуется целая армия непроизводительных работников. Огромное количество персонала, обслуживающего движение капитала: всевозможные менеджеры, юристы, нотариусы, судьи, клерки, промышленные шпионы и проч., — все они составляют гигантскую бюрократически-мелкобуржуазную массу, они — это значительный процент населения метрополии капитализма, их доход тесно связан с империалистическим ограблением стран капиталистической периферии. Один факт: в Министерстве по управлению водными ресурсами Нидерландов работает около 1500 человек. Все население страны — 15 миллионов. Каждый десятитысячный работает в одном из министерств.

Не меньшее количество непроизводительных работников обеспечивает комфортную среду существования для самого капиталиста. Это прислуга, элитные парикмахеры, повара, проститутки, массажисты, дорогие врачи и прочая челядь, также кормящаяся со стола монополистической буржуазии, а потому пропитанная реакционными предрассудками и мещанством.

Все эти слои составляющие прямую или косвенную обслугу империалистической буржуазии тяжелым грузом лежит на плечах народов периферии. Этот слой непроизводительных работников составляет в империалистических странах до половины трудоспособного населения.

Однако нельзя утверждать, что рабочий класс в ведущих империалистических странах отсутствует. Во-первых, не весь он является рабочей аристократией. Во-вторых, рабочая аристократия тоже подвергается эксплуатации, хотя и занимает отличное от собственно пролетарского слоя место в системе общественного производства.

Казалось бы, значительный слой рабочей аристократии должен вести к меньшей конкурентоспособности капитала империалистических стран. Однако это не так. В эпоху империализма, когда экономический и политический (в т.ч. военный) контроль над рынками приобретает огромное значение, империалистические страны заинтересованы в ослаблении внутренних конфликтов. Империализму нужна огромная армия, которую можно послать в любой уголок планеты, империализм должен быть уверен, что эта армия выполнит любую «грязную работу». И поэтому империализм заинтересован в том, чтобы рабочие метрополии не видели в рабочих Третьего Мира своих братьев по классу, не чувствовали солидарности с ними. Для этого необходимо привязать «своих» рабочих к своему капиталу как можно более прочно с помощью косвенного участия рабочих в ограблении народов Третьего Мира. Говорить, что содержание рабочей аристократии приводит к меньшей конкурентоспособности капитала стран метрополии, это все равно, что говорить: содержание армии, полиции, чиновничьего аппарата и т.п. приводит к снижению конкурентоспособности капитала. Хотелось бы посмотреть на капитал, который распустит армию и полицию, чтобы повысить свою конкурентоспособность.

На деле существование рабочей аристократии повышает конкурентоспособность империалистической экономики. США, где рабочее движение заражено шовинизмом с самого своего появления, а после Второй мировой войны превратилось почти что в «группу поддержки» империалистической политики американского капитала, который развертывает империалистическую экспансию по всему миру при «патриотическом единстве» внутри страны.

Такую неутешительную реальность отмечал уже Ленин. Этот ленинский анализ полностью игнорируется многими мелкобуржуазными революционерами, например, троцкистами. По меньшевистской традиции, они до сих пор считают рабочих стран империалистической метрополии — главным ударным отрядом мировой революции.

Практика революционных движений ХХ века показывает ошибочность такого взгляда. Экономические и политические предпосылки социализма разнесены географически. Мощные коммунистические движения, способные претендовать на власть, существуют сегодня именно в странах Третьего мира. В странах же империализма в основном представлены интеллигентские секты, практически не имеющие влияния в рабочем классе. Поэтому и очистительная волна мировой революции поднимется, скорее всего, на периферии мирового капитализма. Она захлестнет центры глобальной капиталистической империи, видимо, только когда они лишатся возможности подкупать свои социальные низы и вынуждены будут жестко урезать содержание своим социальным низам. Революционность рабочих ведущих империалистических стран носит как бы латентный, скрытый характер. Она притушена подкупом за счет сверхприбылей от ограбления всего мира.

Уже Маркс и Энгельс понимали, что центр революционной борьбы может переместиться из самых развитых капиталистических стран. «Революция начнется на этот раз на Востоке, бывшем до сих пор нетронутой цитаделью и резервной армией контрреволюции» — отмечал Маркс в 1877 г.[11]

Каутский, тогда еще марксист, писал в 1902 г.: «Революционный центр передвигается с запада на восток. В первой половине ХIХ века он лежал во Франции, временами в Англии. В 1848 году и Германия вступила в ряды революционных наций... Новое столетие начинается такими событиями, которые наводят на мысль, что мы идем навстречу дальнейшему передвижению революционного центра, именно: передвижение его в Россию»[12].

В 1923 г. Ленин писал о том, что революционный центр и дальше будет двигаться на Восток: «Исход борьбы зависит, в конечном счете, от того, что Россия, Индия, Китай и т.п. составляют гигантское большинство населения. А именно это большинство населения и втягивается с необычайной быстротой в последние годы в борьбу за свое освобождение...», капиталистические страны Запада, несомненно, проделывают свой путь к социалстической революции, но делают это они весьма своеобразно «не равномерным “вызреванием” в них социализма, а путем эксплуатации одних государств другими», в результате чего народы Азии и Африки включаются в революционное движение. Опыт революций в Китае, Корее, Вьетнаме, Лаосе, Кубе, Афганистане, Никарагуа, а также современных революционных движений в Колумбии, Непале, на Филиппинах блестяще подтверждают эту мысль Ленина.

Но, как только с получением сверхприбылей у монополистического капитала выйдут перебои (а это может быть связано как с революциями в странах зависимого капитализма, так и с масштабными военными конфликтами), такой высокоорганизованный в рамках крупного машинного производства рабочий класс, какой существует сегодня в развитых империалистических странах, несомненно, выступит одной из ведущих сил грядущей мировой пролетарской революции.

____________

Примечания:

[1]. В.И.Ленин, сочинения, 4-ое издание, т. 22, с. 266.

[2]. Там же, с. 266-267.

[3]. К.Маркс, Ф.Энгельс. Избранные письма, 1947, с. 105.

[4]. В.И.Ленин, сочинения, 4-е издание, т. 22, с. 270.

[5]. В.И.Ленин, Империализм и раскол социализма.

[6]. Malcolm Gillis, Dwight Perkins, Michael Roemer & Donald Snodgrass Economics of Development, 3rd ed. New York: W.W. Norton & Co., 1992, p. 389.

[7]. В.И.Ленин, сочинения, 4-ое издание, т. 22, с. 269.

[8]. Цит. по В.И.Ленин, сочинения, 4-ое издание, т. 22, с. 268.

[9]. Statistical Abstract of United States, 1996, p. 843.

[10]. Adrian Wood, North-South Trade, Employment and Inequality: Changing Fortunes in a Skill-Driven World, Oxford, ENGLAND: Clarendon Press, 1994, p. 2.

[11]. К.Маркс, Письмо к Зорге, 27 сентября 1877 г. Соч. 2-е изд., т. 34, с. 227-230.

[12]. К.Каутский “Славяне и революция”

Виктор ШАПИНОВ

На главную

Mailto